Самое сложное и тонкое дело в управлении игрой - замены. Удачной заменой (заменами) тренер может выиграть матч, неудачной - проиграть.
     Замены делают все команды. Волейбольный матч длится порой более трех часов, и игроки нуждаются в кратковременном отдыхе, в передышке... Основного бомбардира, напрыгавшегося у сетки за двоих, как правило, меняет защитник. Это происходит, когда бомбардир отправляется на подачу. Отработает защитник на задней линии, в первой, шестой и пятой зонах - подаст сложную для приема подачу, вытащит в бросках пару-другую тяжелых мячей, подстрахует блокирующих, и тренер производит обратную замену. К сетке, на четвертый номер, возвращается нападающий. А бывает и так: при нашей подаче вместо сравнительно невысокого связующего выходит высокорослый нападающий. Цель краткосрочной замены одна - усилить блок. Выполнил "большой" свою функцию и сразу же покидает площадку, уступая место "связке".
     Плановые, заранее расписанные замены делают все тренеры. Любой специалист, даже болельщик со стажем, может предсказать, кто кого и даже когда будет менять в той или иной команде. Но тренер, чувствующий игру изнутри, тренер - седьмой игрок - предугадывает каким-то особым чутьем, что противник начинает подламываться или, наоборот, вот-вот "ощетинится", и делает замены, которые не только сторонним наблюдателям, но и шестерым его соучастникам кажутся нелогичными, невероятными, неожиданными.
     Замены, даже самые "странные", надо готовить заранее. Не все здесь вычисляешь холодным рассудком, во многом полагаешься на интуицию. Иногда уже по разминке догадываешься, у кого сегодня пойдет игра, а на кого особо рассчитывать не приходится. Начинается матч, запасные берут мячи, отходят в сторонку, смотрят за игрой, переминаются с йоги на ногу, в перерывах пе-репасовываются, переживают за своих... Глянешь на них и уже чувствуешь, кто рвется на площадку, а кто прячется, кто натурально стремится в бой, а кто лишь показывает всем своим видом, что готов выйти в любой момент...
     Выбираю тех, кому и впрямь не терпится сразиться, подзываю к себе, говорю:
     — Разомнись как следует, сейчас выйдешь вместо... Твоя основная задача - не допустить ошибки. Если ничего не выиграешь и не проиграешь - уже молодец, так как дашь передохнуть основному игроку. За три минуты ты должен выложиться, как он - за целый матч...
     Другого, выходящего в тяжелую минуту, настраиваю как на подвиг:
     — Только ты можешь спасти нас сейчас. Кроме тебя - некому!
     Разумеется, даю каждому и конкретное игровое задание, но - главное - стараюсь вдохнуть в него веру. Веру в то, что именно он, оснащенный новой игровой идеей, переломит сейчас поединок и поможет нашей команде победить.
     Да, того, кто выходит на замену, зажигаю верой. А того, кого меняю, подбадриваю:
     — Алик, ты хорошо играл, но они с тобой разобрались. Может, к Дорохову не пристроятся...
     Разумеется, не глажу по головке того, кто поленился и не достал мяч, кто спижонил, допустил небрежность. Иногда и слов не трачу: достаточно встать со скамейки, как проштрафившийся спешит замениться, избегая встретиться со мной взглядом.
     Иные замены преследуют не столько тактические, сколько педагогические цели. Ну, к примеру, даешь определенное задание разводящему, а он его упрямо не выполняет. И тогда вынужден посадить его на скамейку, чтобы он все осознал, пришел в чувство и делал то, что сказал тренер. Не потому, что тренер сказал, а потому, что этот план ведет к победе.
     В Ташкенте во встрече чемпионата страны с подмосковным "Динамо" я усадил Зайцева на скамейку на третью и четвертую партии (первые две "Автомобилист" из-за своего капитана, не делавшего нужных передач, проиграл). Его дублер Юрий Кузнецов повел игру так, как должен был вести Зайцев. Скоро главный связующий буркнул: "Я все понял". - "Раз понял - иди готовься: в пятой партии выйдешь".

     Далеко не каждый игрок может встать со скамейки и заиграть в полную силу. Это редкое качество - попасть на площадку в разгар боя, особенно когда твоя команда проигрывает, и сразу же включиться в борьбу, как, скажем, сумел Селиванов в финале чемпионата Европы-77 при счете 6 : 13 в третьей партии поединка с поляками...

     Даже в стыковых, самых важных поединках, делая замены, стараюсь думать не только о судьбе данного матча, но и о судьбе игрока. Одного меняю сразу, после двух-трех ошибок, пока он не наломал дров. Знаю, как он раним, впечатлителен, болезненно самолюбив. Если своевременно не посадить его на скамейку, допустить публичную компрометацию, он получит серьезную душевную травму и надолго выйдет из строя. Другому даю завалиться по макушку, испить чашу позора полной мерой. Будьте уверены, уж он-то не сломается, не раскиснет! На следующий день вчерашний неудачник будет рвать и метать, прыгнет выше головы, лишь бы все - и тренер в том числе - поверили, что на него по-прежнему можно положиться, что вчерашняя осечка случайна...

     Соблюдение этих и многих других правил управления игрой, проведения замен позволяет тренеру существенно помогать своей команде во время матча. И тем эффективнее будет его помощь, чем лучше научены игроки думать не только за себя, но и за всю команду, осмыслять не только свой, личный, но и общий маневр.
     А обучать этой науке нужно прежде всего на установках на игру. Никакой штатный психолог команды не сумеет сделать это так, как квалифицированный тренер. О, это может быть целый раздел в книге об искусстве тренера - установка на игру: приемы, способы, ухищрения... Специальное, чисто волейбольное, сплетается здесь с психологией, с внушением, с воздействием на психику игрока, на самочувствие команды. Психолог, не знающий волейбола до донышка, вдоль и поперек, не сумеет дать конкретную, четкую, плодотворную установку. Тренер, чурающийся науки психологии, лишенный дара психолога-практика, преподаст даже правильные в волейбольном отношении распоряжения так, что их никому не захочется выполнять...
     Тренер любого типа в любой спортивной игре проводит перед матчем установку. Непосредственно в раздевалке, в гостинице, у себя в номере (перед этим должен быть просмотр игры сегодняшнего соперника на видеомагнитофоне), в кинозале спортбазы. Я получал установки, будучи игроком, сам давал их, бывал на них у своих коллег.
     В них много общего: анализируется игра противника, его сильные и слабые стороны, указывается, как, какими способами нейтрализовать силу, использовать слабости. Опытный эрудированный тренер всегда имеет про запас несколько вариантов нейтрализации силы и использования слабостей, готовит специально для данного противника тактическую ловушку или ловушки.
     Важно не только, что ты советуешь, но и к а к ты это делаешь. Интонация голоса, тональность, облик тренера - все влияет на команду. Нельзя быть всегда спокойным, уравновешенным, победительным - так рекомендуют иные наставления. Все зависит от конкретной ситуации, от соперника, всей истории вашего противостояния, сопутствующих обстоятельств (публика, необычное время игры, ее престижность, важность, освещение, высота зала, покрытие площадки, надо ли выходить на матч, что называется, с корабля на бал или у ребят было время выспаться после долгого перелета, адаптироваться к смене часовых поясов).
     Перед встречей с соперником, заведомо более слабым, чем ваша команда, самое сложное - вытравить из сознания спортсменов мысль, что сегодня можно выиграть "малой кровью". На установке перед таким матчем делаю упор на анализе ошибок своих игроков, допущенных в поединке накануне, стараюсь вывести волейболистов из уравновешенного состояния, разозлить. Не щажу их самолюбия, гордости, выгляжу недовольным, беспокойным - больше, чем беспокоюсь на самом деле.
     Перед поединком с сильным соперником думаю о том, чтобы разбором его игры не запугать своих, чтобы вызвать в них душевный подъем, напоминаю об удачных матчах.
     Обязательно вспоминаю национальное своеобразие соперников - быстро разгорающийся темперамент одних ("учтите, они сразу полезут на вас, и, если их не схватить блоком, потом уже не остановишь"), методичность, неуступчивость других, умение заманивать в свои сети ("тем, кто успел забыть, напоминаю, что сегодняшние ваши визави ошибаться не умеют, что обманчиво - легкое начало партий с ними убаюкивает и расхолаживает, а посему..."), цыганско-гусарский задор третьих, однако не выдерживающих стойкого сопротивления.
     Противника не принижаю - ни в коем случае этого нельзя делать, но даю понять, что одолеть его нам по зубам, для чего надо не просто постараться, а призвать в союзники вдохновение. И не устаю напоминать: думайте, изобретайте... Выигрывать можно силой, но куда приятнее побеждать головой! В дни таких ответственных матчей на установки прихожу как на торжественный прием, при полном параде - собранный, подтянутый, в прекрасном настроении. Мало продумать систему блокирования и страховки на решающий матч. Мало обговорить новые комбинации в нападении. Надо вдохнуть в игроков уверенность, зарядить их радостью и надеждой.
     Помимо, так сказать, общекомандной подготовки к матчу, создания психологического настроя игроков на будущую встречу, тренер проводит и самоподготовку. Она начинается с анализа прошедшего матча. В течение многих лет я разбираю его по таким позициям: как был выполнен план игры; на чем мы выиграли или из-за чего проиграли; кто из наших игроков сыграл хорошо или плохо и почему; какие идеи пришли в голову в связи с этим матчем и можно ли их использовать уже завтра или надо подождать.
     В отдельное досье заношу данные о тренере противника, его манере вести игру и держаться во время матча: в какие моменты берет тайм-ауты, делает замены; как пытался повлиять на ход поединка, менял ли расстановку игроков или проводил свой план последовательно и неуступчиво, не обращая внимания на изменение игровых ситуаций... Кредо тренера, его манеру руководить игрой изучаешь непосредственно в процессе матча. Характер тренера, его человеческое своеобразие - загодя, до встречи на площадке: на тренировке, в кулуарах Дворца спорта, в пресс-баре, при случайном столкновении на прогулке, на пресс-конференции...
     Тренеры начинают "свою игру" задолго до того, как их команду вызовет на площадку судья. Они сбивают друг друга с толку интервью, в которых жалуются, что их сильнейший бомбардир потянул спину, а основной разыгрывающий слег с обострившимся радикулитом... Они показывают один другому, что ожидаемый всеми с нетерпением поединок их нимало не волнует... Они преувеличенно радуются, завидев друг друга... Они ищут встречу с завтрашним противником, крепко жмут ему руку, ловят взгляд, пытаясь понять, бравирует ли он своей храбростью или в самом деле перестал их бояться... Они подсовывают через знакомых газетчиков дезинформацию своему коллеге - вдруг клюнет и подставит свою сборную под удар?..
     Они играют друг с другом и проводя тренировки в дни крупного международного турнира. То устраивают их при заполненных трибунах, рассчитывая на пристальное внимание лишь одного зрителя - тренера главного конкурента, и очень правдоподобно отрабатывают какой-нибудь "возврат", каковой в поединке с этим главным конкурентом вообще не собираются применять. То вдруг просят всех (и тренера-конкурента тоже) покинуть зал, заставляя думать, что будут сейчас опробовать "тайное оружие", а на самом деле проводят вполсилы обычную разминку.
     Я не чураюсь этих тренерских "игр" - не имею права уклоняться от них: коли уж избрал такую профессию, коли имею дело с соперниками на уровне национальных сборных, обязан знать все ухищрения, увертки, способы маскировки истинных намерений. Важно только "не заиграться", чтобы доигровое тактическое лавирование не вошло в плоть и кровь, не стало натурой. Тактика - тактикой, а принципы - принципами.
     Мне хотелось бы жить и работать так, чтобы обо мне когда-нибудь могли сказать мои игроки, как сказали о Викторе Ильиче Алексееве его ученицы. Одна назвала главным в своем учителе принципиальность: "У него есть принципы". А вторая поправила ее: "Принципы могут быть разные. Скорее - идеалы".

     Когда мне присвоили звание заслуженного тренера СССР, я с гордостью вспомнил, что удостоверение заслуженного тренера нашей страны за номером 1 было выписано на имя ленинградца Виктора Ильича Алексеева. Когда меня утвердили председателем главного тренерского совета Ленинграда, я понял, какое доверие мне оказано: продолжать дело, начатое великим спортивным педагогом современности, участвовать в коллективном тренерском поиске и разработке новых путей развития физической культуры и спорта, новых форм и методов воспитания в спорте и через спорт.
     Наш тренерский совет должен координировать деятельность наставников, помогать находить общий язык тренерам разных спортивных дисциплин, работающим на разных этажах современного спортивного небоскреба. Сейчас многие из них варятся в собственном соку, понаслышке знают, что происходит в сопредельных областях (волейболисты - кое-что о баскетболистах, баскетболисты - краем уха - о гандболистах), и совсем не в курсе, чем дышат представители других спортивных подразделений... А ведь многие методические разработки - скажем, легкоатлетов - весьма полезны для игроков, а практикуемая одним известным футбольным тренером тренировка под специально подобранную музыку может заинтересовать, предположим, пловцов...
     Однажды я всю ночь проговорил с тренером нашей замечательной бегуньи Татьяны Казанкиной Николаем Егоровичем Малышевым о развитии общей выносливости. Полезнейший для меня был разговор! Возвращались мы в "Стреле" из столицы, где нас обоих наградили в Кремле орденами за успешное выступление наших учеников на Московской олимпиаде. Легкая атлетика - давняя моя любовь. В ней всегда находишь что-то ценное для волейбола...
     Обогащает меня и непосредственное общение с такими думающими тренерами легкоатлетов, как ученик Алексеева Ванадий Розенфельд, как москвич Игорь Тер-Ованесян. Не все их рекомендации я использую в чистом виде, но косвенно, опосредованно они здорово помогают. И конечно, не проходят бесследно для меня встречи, беседы с замечательным ленинградским тренером, под чьим руководством сборная СССР выиграла баскетбольный олимпийский турнир, моим одноклубником по "Спартаку" Владимиром Кондрашиным, с другим баскетбольным наставником - Станиславом Гельчинским. Некоторые мои комбинации пришли от баскетбольных заслонов.
     Пользуюсь каждой возможностью, дабы побывать на занятиях у детских тренеров. Даже в своем клубе люблю посидеть иногда на скамейке, не упуская ничего из виду, но и не вмешиваясь в тренировку, которую проводят помощники. Учусь у всех. Не стыжусь в этом признаться. Учиться никогда не стыдно и никогда не поздно!
     Возвращаясь к своему назначению на почетную должность председателя тренерского совета Ленинграда, должен сказать, что все мы - и горспорткомитет, и спортобщества, и ученые, и тренеры - еще мало делаем для консолидации богатых тренерских сил Ленинграда, для постоянного неформального, творческого общения всех спортивных педагогов. (Аналогичное положение, по моим наблюдениям, и в других крупных спортивных центрах страны.)
     Выход из положения вижу в создании в Ленинграде (в Москве, Киеве, Риге, Одессе, Минске, Тбилиси) клуба тренеров. Пока спортивные педагоги не будут иметь своего пристанища - с содержательной программой, с возможностью встречаться друг с другом и со множеством других интересных людей в неофициальной обстановке, до тех пор все наши мечты о тесных контактах, о творческом взаимообмене и взаимопомощи останутся благими пожеланиями. Можно, правда,- надеяться на "Стрелу", но надо ведь так подгадать Платонову, чтобы попасть в один вагон и в одно купе с Малышевым...
     Опасения, высказываемые иными моими коллегами (я не первый год ношусь с идеей клуба тренеров в Ленинграде), что тренеры - сплошь хитрованы и своими тайнами ни за что не поделятся, лишены оснований. Может быть, и есть такие куркули, индивидуалисты, но на высоком тренерском уровне их очень мало: считан- ные единицы. У истинного тренера, педагога, хватает и мыслей и желания ими поделиться. В обмен на встречные, не без того...
     Чем-то поразившие меня идеи заношу в свой тренерский "поминальник". Это моя рабочая тетрадь. В нее я заглядываю и перед установкой на игру, и обдумывая какую-то работу, и просто для отдохновения, желая спрятаться от ежедневного круговерченья, успокоиться душой и, так сказать, воспарить.

     Так каков же он, идеальный тренер? Это и психолог, и педагог, и администратор, и хозяйственник, и дипломат. Разнообразен набор умений и человеческих качеств, которыми необходимо владеть тренеру. Но важнее всего - любовь к человеку и талант. Сколько дано определений таланту... Не счесть! А мне ближе других чеховские слова: "Талант - это смелость, свободная голова, широкий размах".