Хиробуми Даймацу, тренер безусловно выдающийся, написал книгу о себе и своей команде, о своих педагогических воззрениях и приемах. Она называется "Следуйте за мной" и переведена на русский язык. Тренер-новатор, он внес немало нового в тактику и технику игры, особенно в защите, в методику подготовки команды. Волейболистки "Ничибо" все на свете принесли в жертву поставленной им цели: стать лучшими в мире, первыми, непременно первыми, ибо - по Даймацу - в спорте второе место в принципе мало чем отличается от последнего.
     При всей специфичности, экзотичности и неповторимости опыта Даймацу мне импонирует развитая сверхтренировками готовность тренера и его учениц подчинить все достижению высшей цели, дух самопожертвования во имя победы.
     Но с отдельными постулатами Даймацу, обобщающими его практический опыт, я решительно не согласен. Они касаются самой сложной и противоречивой тренерской задачи, о которой я упоминал выше: как совместить развитие индивидуальности, которое может перерасти в индивидуализм, и сплочение коллектива, для коего индивидуализм пагубен. Даймацу не видит здесь особой противоречивости, его волнует сплочение команды, но совершенно не беспокоит развитие личности, индивидуальности. "Я часто говорил спортсменкам: "Забудьте свое "я", - писал он в книге. - Если не нравится, не тяните и бросайте сразу. Если же решили играть, то убейте свое личное "я".
     Во имя большой победы советские спортсмены тоже не жалеют, не щадят себя, отказывают себе во многом, работают истово, подвижнически, жертвуют своим покоем, многими житейскими радостями и удовольствиями, выступают на международной арене, защищая спортивную честь страны, с недолеченными травмами, превозмогая боль, страшную усталость, преодолевая себя. Таков уж современный спорт, по прекрасному определению Евгения Гришина, трижды проклятый и трижды прекрасный. Думаю, что мы никому не уступим в самоотверженности, в умении отдать все победе!
     Достаточно вспомнить братьев Знаменских, Николая Королева, Геннадия Шаткова, Юрия Власова, Марию Исакову, Лидию Скобликову, Льва Яшина, Всеволода Боброва, Константина Реву, Георгия Мондзолевского, Виктора Санеева, Валерия Харламова, Владимира Сальникова... Они многим пожертвовали ради спорта, но разве убили свое "я", чтобы стать прославленными чемпионами, чтобы достигнуть высот мастерства?
     Нет, не убивать надо свое "я", а раскрывать ярко, по возможности полно. Спорт высших достижений позволяет это сделать. И волейбол открывает перед тренером, перед игроками обширное поле деятельности в таком направлении.

     Волейбол, на мой взгляд, самая коллективистская из всех придуманных человеком спортивных игр. В футболе, хоккее, баскетболе неповторимый солист может в определенный момент взять игру на себя и забить гол, забросить шайбу, забросить мяч, обойдясь практически без помощи партнеров. Конечно, это эпизод. Но в волейболе один, даже самый яркий солист, не сможет без помощи товарищей: кто-то должен принять мяч, кто-то - сделать передачу, кто-то - отвлечь перемещениями блок на себя, чтобы "одинокий охотник", как называл спортсмена Хемингуэй, мог произвести свой выстрел. В волейболе зависимость одного от других выше, чем в какой-либо другой игре. В волейболе ослабление чувства локтя, уз товарищества бьет по команде сильнее, чем где-либо!
     Это, разумеется, не означает, что играющие в волейбол должны быть похожи друг на друга, как стершиеся пятаки. Команда подбирается не по принципу похожести, подобия, подгонки всех под один ранжир. Команда подбирается так, чтобы волейболисты дополняли друг друга и в игровом и в человеческом плане. Непохожесть, нестандартность игрока - волейбольная и человеческая - не пугает тренера-педагога. Он все сделает, чтобы помочь этой индивидуальности сохранить и развить ее неповторимость, в первую очередь игровую, техническую.

     Напоминая игроку, что он еще не эталон техники, не венец творения, я не только подвигаю его к более сознательной и целенаправленной работе над собой, но и не даю ему воспарить этаким горным орлом над всеми прочими птичками-невеличками, что не проходит бесследно для морального здоровья игрока и нравственного потенциала команды. Внимательный читатель попытается поймать меня на противоречии: мол, несколькими страницами раньше вы писали, что не надо мешать игроку радоваться своей удаче, даже возноситься от счастья на седьмое небо, а теперь признаетесь, что не даете ему этого делать. Так даете или не даете?
     Отвечу. Не мешаю - скажем так - гордиться собой, ликовать в час победы, сразу после большой победы. Сам горжусь и радуюсь вместе с ними. Но если ликование грозит затянуться, если улыбки слишком долго блуждают по лицам, нахожу способ опустить ликующих с неба на землю. Но даже в часы торжества не перестаю наблюдать, кто и чем восхищается - своим ли персональным вкладом, блестящими действиями друга или задавшейся игрой всей команды...
     Убивать личное "я", разумеется, не следует, но нельзя и носиться с ним как с писаной торбой. А бывает, что носятся! Случается, что индивидуально яркий, сильный игрок, чье самосознание отстает от его технического роста, начинает ощущать себя если не пупом всей земли, то команды уж точно и вести себя соответственно.
     "Звездная болезнь" чаще поражает талантливых от природы игроков, чем тех, кто всего добился трудом и усердием. В такой команде, как сборная страны, где собраны звезды, таланты, лидеры своих клубов, есть и впрямь питательная почва для "звездной болезни". Но, с другой стороны, таланты как бы уравновешивают друг друга, и выделиться здесь труднее, чем в клубе. Что окажется жизнеспособнее - питательная среда для укоренения индивидуализма или тенденция к равновесию талантов, - зависит во многом от педагогического искусства тренера, от его политики. Можно, следуя известным образцам, разделять и властвовать. А можно - сплачивать и управлять. В нашей сборной все подчинено укреплению единства коллектива.
     Боюсь, чтобы меня не поняли упрощенно и не представили с моих слов мужскую волейбольную сборную как образцово-показательную группу детсада или хор ветеранов сцены, с их отрепетированным согласием. "Если между всеми одиннадцатью игроками клуба, - говорил известный футбольный тренер, - царит полное согласие, значит, что-то не в порядке".
     И это естественно! Сколько людей - столько характеров. А тут еще люди молодые, горячие, отмеченные природой и вкусившие славы... Полной психологической совместимости между ними просто быть не может. Всегда кто-то кому-то будет нравиться больше, а кто-то - меньше. Кто-то будет задавать тон, а кто-то подлаживаться. Кто-то весь вечер проводит у ковра, а кому-то шуточки "коверного" осточертели. Кто-то быстрее соображает, кто-то медленнее.
     Можно бесконечно приводить примеры несочетаемости, несовместимости, несводимости. Полное согласие - когда никто никого не задевает, не подначивает, не заводит, когда все затихают и бродят понуро, - говорит о равнодушии, о безразличии друг к другу либо о страшной усталости - результате перетренированности и слишком долгого совместного нахождения на сборах.
     Такого "полного согласия" у нас, к счастью, нет. Нормальные люди, они ссорятся, мирятся, радуются. И, конечно, беспокоятся о жене, об экзаменах в институте, о матери, которую надо проведать, о квартире, о дочке, которая должна пойти в первый класс, а папки опять не будет дома... Обыкновенная жизнь. Обыкновенные человеческие заботы.
     Есть у игроков сборной, однако, тревоги, незнакомые тем, кто не отдал молодость большому спорту, не был кандидатом в национальную команду страны, кому не привелось отстаивать честь Отчизны на Олимпийских играх и мировых чемпионатах. Они волнуются, попадут ли в стартовую шестерку, залечат ли травмы, наберут ли лучшую форму, будут ли полезны команде, выиграют или нет... И сознание того, что перед ними одна цель, и знание того, что единство не благое пожелание тренеров, а необходимейшее условие победы, устанавливает в команде высшее согласие, союз людей, согласившихся подчинить все личные амбиции, самолюбия, устремления общему замыслу, общей идее, общему духу.
     А дружат ли они все домами - десятое дело! Кто-то дружит, кто-то не дружит... Суть не в этом. Высшее согласие и есть единство. Мы побеждали эти годы потому, что были сильнее всех своим единством.

     Единство внутри небольшого, действующего автономно, в экстремальных условиях острейшего соперничества, коллектива дается не само собой, не падает как манна небесная, а выковывается в тяжелейших, изматывающих тренировках, в борьбе с сильным противником на высшем уровне современного спорта, выковывается совместными усилиями всей команды - игроков и тренера, тренера и игроков.
     Хуже нет для команды, когда в ней начинают подсчитывать персональный вклад каждого в победу! Знаю такие команды, где игрок, войдя в раздевалку, громогласно объявляет: "Я вас сегодня спас, я матч выиграл". Знаю такие сборные, руководители которых ничтоже сумняшеся приписывают победу себе: "Мой неожиданный тактический ход изменил течение поединка, противник опешил, его можно было взять голыми руками, что мои мальчики и сделали". В нашей сборной не принято кичиться своими персональными заслугами, не заведено крохоборчески высчитывать, сколько сделал я, сколько - ты, сколько - он...
     Каждый должен крепко чувствовать, что один в волейболе никогда не выигрывает; этого в принципе неможет быть. Мне не составит труда припомнить "матчи-бенефисы" Кондры, Савина, Молибоги, Селиванова, Зайцева, Шкурихина... В послужном списке каждого волейболиста сборной найдется матч, когда лично он сделал для победы больше, чем другие, взял на себя игру в решающий,'переломный момент и определил ее дальнейшее течение и исход.
     Но, как говорят люди театра, короля играет окружение, свита. Общение игрока на волейбольной площадке строится на поддержке,. взаимопомощи, самопожертвовании. Сегодня ты в ударе: не играешь - песню поешь, и тебе все вторят, тебя обеспечивают. Но не забудь, удачливый, не забудь, солирующий, как работала на тебя команда, как внимательно сыграли на приеме и ' довели мяч до связующего, как точна была вторая передача, с каким энтузиазмом и правдоподобием осуществляли отвлекающий маневр твои партнеры по атаке, поднимая блок на себя. Не забудь, пожалуйста, обо всем этом после своего бенефиса, в часы заслуженной тобой гордости. Радуйся, гордись - без этого не прожить игроку, артисту спортивной сцены, но помни: ты - не одинокий охотник, ты - частица команды.
     И, переживая мгновения своего наивысшего взлета, с удовольствием прокручивая видеоленту памяти, вспоминай и о том, что тебя учили тренеры и твои товарищи, что команда из-за твоего неумения хлебнула в свое время лиха и никто не попрекал тебя, неопытного и неумелого, за промахи. Помни об этом, и коррозия индивидуализма, гипертрофированного честолюбия, того самого эгоцентризма-"пупизма", не разъест твою душу, не сделает ее чужой людям, непригодной для артельного дела. Не забывай: ты - частица команды. А команда - это всегда "м ы".

     Тренер так уж устроен, что и на солнце должен видеть пятна, должен знать, как их вывести. Тренер обязан думать о ресурсах команды, о несовершенствах ее даже тогда - и особенно тогда, - когда его команду объявляют феноменом, называют чудом и другими схожими гипнотическими словами. Тренер редко бывает доволен. Но и самый взыскательный тренер получает право - приходит такой час - сказать себе: "Сегодня на площадке лучшим был ты. Сегодня, пожалуй, ты играл посильнее всех".
     Не могу ручаться за всех тренеров, но я, грешным делом, иногда говорю себе такие слова. Конечно, если достоин... Конечно, не в присутствии игроков и не для печати... Но мне и в голову не придет, что я, тренер, своими заменами, интуицией, мастерским управлением игрой победил. Хотя случается, что тренер делает для победы больше, чем игроки. Но настоящий тренер - тот, что не над, а рядом с игроками, тот, что бьется с ними на поле, оставаясь на скамейке, - знает, что его искусство мертво без игроков, что тренер и игроки побеждают и проигрывают вместе.
     Единство команды проверяется и в час радости, и в час беды. Поражение - лучший оселок для проверки уз товарищества, скрепляющих отдельные индивидуальности в коллектив. Если после поражения все расползаются по разным углам и каждый умирает в одиночку, то это еще не команда. Или уже не команда...
     Тренеру нельзя подавлять игроков, но негоже и бояться их, бояться и опасаться чего бы то ни было. Неуверенность тренера дорого обходится команде. Неуверенный в себе профессионально и чисто по-человечески тренер ослабляет команду на корню.
     Неуверенность тренера несет в себе зародыш поражения. Ничто не распространяется в спортивном коллективе с такой пугающей быстротой, как лихорадка неуверенности, опаски, страха споткнуться, упасть, пропасть. Тренер, в глубине души не уверенный в себе, даже если внешне он источает стопроцентную победительноеть, способен разрушить возведенное его же стараниями здание победы основательнее любого противника.
     Представьте себе ситуацию: пришел в команду великий тренер с грандиозными наипрогрессивнейшими идеями, а игроки в него не поверили. Пиши пропало - не будет боеспособной эта команда. Только когда его игровые идеи станут их общими идеями, только когда его убежденность в своей правоте станет их общей убежденностью, сложится команда, способная на большие дела.
     Тренеру ни в коем разе не зазорно учиться у волейболистов, непосредственных творцов игры. Но в осознании всего, что связано с миром игры, в провидении путей развития спорта тренеры должны опережать спортсменов. Уверен, что игроки национальной сборной, обладатели всех титулов мирового волейбола, понимают нашу игру не хуже меня. Но они не знают, как свое, личное, понимание передать другому, они еще не пробовали учить. А я, тренер, знаю.
     Это не означает, что я непогрешимый специалист, все познавший, все превзошедший. Учился и учусь у игроков, других тренеров (не только волейбольных), у специалистов спорта, социальных психологов, социологов, у хороших писателей. Мне, как и всякому работающему и увлеченному своей работой человеку, ведомы сомнения, опасения, колебания. Я не скрываю их от игроков, я искренен и откровенен с ними. Верю, что вместе мы все превозможем. Я верю в наш спорт, в наш волейбол, в таланты и волю волейболистов и, уж простите, в свое умение обратить эту веру в победный результат.